О сидоров пирогов и ушинский

А рассказать мне хочется о замечательной редкой книге Н. И. Пирогова (1810-1881) — великого хирурга, педагога, общественного деятеля — «Вопросы жизни. Дневник старого врача…».

В нашу библиотеку второй том «Вопросов жизни», вышедший в 1910 году, попал случайно (и это счастливый случай). В 1910 году вышло уже четвертое издание двухтомника его мемуаров, к столетию со дня рождения хирурга.

Николай Иванович Пирогов был незаурядной личностью. Очень ёмко, но кратко, как и положено в словарях, о нем написано в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона: «Как общественный деятель, Пирогов принадлежит к славной плеяде сотрудников Александра II в первые годы его царствования. Появление в «Морском Сборнике» статьи Пирогова: «Вопросы жизни», посвященной в особенности воспитанию, вызвало оживленные толки в обществе и в высших сферах и привело к назначению Пирогова на пост попечителя сначала одесского, затем киевского учебного округа.

На этом посту Пирогов отличался не только полнейшей веротерпимостью, но заботился о справедливом отношении и уважении ко всем народностям, входящим в состав обоих округов (см. его статью «Талмуд-Тора», Одесса, 1858). В 1861 г. Пирогов должен был оставить пост попечителя; ему был поручен надзор за молодыми учеными, отправленными при А.В. Головнине за границу для подготовки к профессорским кафедрам. С вступлением на пост министра народного просвещения гр. Д. А. Толстого, Пирогов оставил педагогическую деятельность и поселился в своем имении Вишня, Подольской губернии, где и умер.
Как педагог, Пирогов — поборник общего гуманитарного образования, необходимого для каждого человека; школа, по его мнению, должна видеть в ученике, прежде всего, человека и потому не прибегать к таким мерам, которые оскорбляют его достоинство (розги и т. д.). Выдающийся представитель науки, человек с европейским именем, Пирогов выдвигал знание как элемент не только образовательный, но и воспитательный. По отдельным вопросам педагогической практики Пирогов также успел высказать немало гуманных идей. Под конец жизни Пирогов был занят своим дневником, опубликованным вскоре после его смерти под заглавием: «Вопросы жизни; дневник старого врача». Здесь перед читателем восстает образ высокоразвитого и образованного человека, считающего малодушием обходить так называемые проклятые вопросы.
Дневник Пирогова — не философский трактат, а ряд заметок мыслящего человека, составляющих, однако, одно из самых назидательных произведений русского ума. Вера в высшее существо как источник жизни, во вселенский разум, разлитый повсюду, не противоречит, в глазах Пирогова, научным убеждениям. Вселенная представляется ему разумной, деятельность сил ее — осмысленной и целесообразной, человеческое я — не продуктом химических и гистологических элементов, а олицетворением общего вселенского разума. Постоянное проявление мировой мысли во вселенной тем непреложнее для Пирогова, что все проявляющееся в нашем уме, все изобретенное им уже существует у мировой мысли. Дневник и педагогические сочинения Пирогова изданы в Санкт-Петербурге, в 1887 г.».

Н. И. Пирогов с няней Екатериной Михайловной. Худ. А. Сорока

Защита Пироговым докторской диссертации. Худ. В. Пирогов

Н. И. Пирогов и К. Д. Ушинский в Гейдельберге. Худ. А. Сидоров

Тот факт, что Н. И. Пирогов уважаем и почитаем в ученом мире до сих пор, подтверждается выходом к 200-летию со дня его рождения в 2010 году тематического выпуска «Вестника Национального медико-хирургического Центра им. Н. И. Пирогова» (т. 5, № 3). Здесь вы можете подробно прочитать о судьбе автора «Записок» и всех перипетиях их издания.
22 мая 1881 года Н. И. Пирогов прибыл в Москву на 50-летний юбилей своей научной деятельности. Вагон, в котором ехали хирург с женой, был украшен гирляндами цветов.
На вокзале в столице его встретила огромная толпа. Люди кричали: «Да здравствует патриарх русской хирургии!», «Слава русскому корифею Пирогову!». В волнении Николай Иванович произнес: «Неужели я им еще так важен. И нужен. «. Присутствовавший на юбилее Илья Репин писал: «Это было необыкновенное торжество. Да и как иначе, ведь Пирогов — гений! Да, несомненно, гений! Таким останется и для нас, и присных, и во веки веков!». Репин проявлял глубокий интерес к личности Пирогова и стремился воссоздать образ великого учёного на полотне. Во время торжеств художник написал портрет юбиляра. Кроме того, Репин сделал зарисовки для работы над бюстом учёного, который он затем вылепил.
К слову, в книге есть эта репродукция с картины И. Репина. Но неточность в том, что упомянуто 50-летие со дня рождения хирурга, а не юбилей его научной деятельности.

Приезд Николая Ивановича Пирогова в Москву на 50-летний юбилей его научной деятельности. Худ. И. Репин

Торжества проходили 24 и 25 мая 1881 г. в актовом зале Московского университета. Поздравить юбиляра прибыли делегации из всей России. Приветствия поступили от российских обществ, ведомств и городов, университетов Западной Европы. Уже поздним вечером Николай Иванович подошел к редактору исторического журнала «Русская Старина» М. И. Семевскому и сказал несколько слов, прозвучавших словно завещание: «А мои Записки принадлежат вашему журналу». Семевский и не догадывался о мемуарах, над которыми работал Н. И. Пирогов с 1879 года. Не знал он и о том, что в первой половине того же дня в московской гостинице «Дрезден», в апартаментах хирурга, состоялся консилиум, на котором присутствовало четверо известных российских врачей под председательством профессора Н. В. Склифосовского. Ему было поручено сообщить Пирогову, что язвенные поражения верхней челюсти, которые все больше и больше беспокоили юбиляра, скорее всего, были злокачественными. Чтобы спасти жизнь 70-летнего патриарха российской хирургии, требовалась хирургическая операция. Пирогов дал согласие, но только чтобы операция была проведена через неделю в имении «Вишня» Подольской губернии, где он почти безвыездно жил в последние годы.
«Записки» Пирогову помогали скоротать зимние дни и долгие вечера. Ни весной, ни летом он не работал над мемуарами, откладывая работу в «долгий ящик», т.к. в имении с ранней весны до поздней осени цветущие розы олицетворяли чудесный праздник жизни. Это позволяло сполна наслаждаться сначала цветущим садом, затем сбором созревших плодов и ягод, включая экзотический для тех мест виноград. Осень доставляла особое наслаждение: и сад, и цветники следовало так подготовить к зиме, чтобы они не погибли от холода. Тогда они смогут радовать глаз и в новом году.

«Вопросы жизни. Дневник старого врача, писанный исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что, может быть, когда-нибудь прочтет и кто другой». Называя так «Записки» в 1879 году, Пирогов пришел к уверенности, что малопонятному «когда-нибудь» следует придать более определенное значение «когда меня не будет на свете». Тогда в «Дневнике» появилось завещание автора: «Пришед на мысль писать о себе для себя и решившись не издавать в свет о себе ничего при моей жизни, я не прочь, чтобы мои Записки обо мне читались, когда меня не будет на свете, и другими».
Пирогов начал свои записки 5 ноября 1879 года с вопросов: «Отчего так мало автобиографий? Отчего к ним недоверие? . Рассматривая мою жизнь, я опишу несколько мировоззрений, которым я следовал, останавливаясь на них более или менее продолжительное время». Прочитав этот дневник, вы получите огромное удовольствие от общения с замечательным человеком

Несколько слов о самом томе «Записок». Издан в 1910 году. Правописание еще дореформенное. Пирогов пишет «мятель» (метель), «по-нутру», «на-глухо» и т.д. Описывая погоду, указывает температуру воздуха в градусах по Реомюру (близко к Цельсию), например, «15 градусов R».
На томе стоят штампы библиотеки М.В.Ж.К. – Московских высших женских курсов, высшего учебного заведения для женщин, просуществовавшего с 1872 по 1918 год (с перерывом в 1888-1900), после переименованного во 2-й МГУ. «Просят обращаться с книгой осторожно», «Срок пользования книгой месяц».

В Красноярске книга в 1988 году уже была. Об этом свидетельствует ценник букинистического магазина. Доказательство того, что он красноярский, указание на типографию «Тип. Кр. Раб.» на ценнике.

Источник статьи: http://lesoteka.livejournal.com/72586.html

К. Д. Ушинский о значении Н. И. Пирогова для отечественной педагогики Текст научной статьи по специальности « Философия, этика, религиоведение»

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Никулина Елена Николаевна

В дни празднования 200-летия со дня рождения Н. И. Пирогова проявляется особый интерес его наследию и становится очевидной актуальность многих его педагогических идей. Личность и педагогические сочинения Пирогова привлекали внимание многих исследователей, в том числе его знаменитого современника, основателя научной школы отечественной педагогики К. Д. Ушинского . В статье рассматриваются рассуждения Ушинского о педагогических воззрениях Пирогова и его деятельности в области народного просвещения. По мнению К. Д. Ушинского , наиболее важная заслуга Н. И. Пирогова это выявление связи педагогики с философией , постановка вопроса о цели воспитания как цели бытия человека в мире. К. Д. Ушинский высоко ценил идею Н. И. Пирогова о недопустимости нравственной раздвоенности в воспитаннике, когда ребенок привыкает казаться не тем, что он есть, а также обращал внимание на полную искренность и целостность личности самого Н. И. Пирогова, которые и явились причиной огромного влияния великого хирурга на педагогическую общественность России XIX в.

Текст научной работы на тему «К. Д. Ушинский о значении Н. И. Пирогова для отечественной педагогики»

К. Д. Ушинский о значении Н. И. Пирогова

ДЛЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПЕДАГОГИКИ Е. Н. Никулина

0 недопустимости нравственной раздвоенности в воспитаннике, когда ребенок привыкает казаться не тем, что он есть, а также обращал внимание на полную искренность и целостность личности самого Н. И. Пирогова, которые и явились причиной огромного влияния великого хирурга на педагогическую общественность России XIX в.

Николай Иванович Пирогов (1810—1881) — один из величайших врачей своего времени — занимает особое место в истории педагогической мысли России XIX в. Это человек, «первые слова которого о воспитании пробудили спавшую у нас до тех пор педагогическую мысль»1.

Личность и педагогические сочинения Пирогова привлекали внимание многих исследователей, в том числе его знаменитого современника, основателя научной школы отечественной педагогики К. Д. Ушинского. «Завидую вам, — писал он Модзалевскому, — что вы живете в одном городе с Н. И. Пироговым. Для него одного стоит поселиться на зиму в Гейдельберге. Я никогда не видел этого человека, но едва ли есть кто-нибудь другой, которого я уважал бы более»2.

Что же послужило причиной такого отношения Ушинского к знаменитому хирургу? Ответ можно найти в объемной статье Ушинского «Педагогические сочинения Н. И. Пирогова», опубликованной в 1862 г. в «Журнале министерства народного просвещения» (№ 3). Статья вышла вскоре после отстранения Н. И. Пирогова от должности попечителя Киевского учебного округа. Ушинский

1 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова // Ушинский К. Д. Собрание сочинений. В 11 т. М.; Л., 1948-1952. Т. 3. С. 11.

2 Ушинский К. Д. Письма к Л. Н. Модзалевскому // Ушинский К. Д. Собрание сочинений. Т. 11. С. 166.

еще сохраняет надежду на возвращение Пирогова к педагогической деятельности и раскрывает его выдающееся значение в истории русского просвещения.

Ключом к пониманию педагогической позиции Н. И. Пирогова, по мнению Ушинского, является его первая педагогическая статья «Вопросы жизни» («Морской сборник». 1856. № 9). В этой статье «более, чем в какой-нибудь другой, высказывается, что побудило знаменитого хирурга выйти на педагогическое поприще»3, что заставило его «после долгой и блестящей карьеры врача, испытав и европейскую известность, и севастопольские тревоги»4, заняться вопросами воспитания и образования.

Напомним, что в «Вопросах жизни» Пирогов говорит о цели бытия человека в мире и обращает внимание на глубочайшее несоответствие между получаемым в детстве христианским воспитанием и обществом, живущим материальными, «торговыми» стремлениями. «Найдя в Откровении самый главный вопрос жизни — о цели нашего бытия — разрешенным, казалось бы, человечество ничего другого не должно делать, как следовать с убеждением и верой по определенной стезе»5. Н. И. Пирогов видел, что, хотя эти принципы и легли в основу воспитания детей, общество, в котором им надлежало жить, продолжало следовать совсем другим законам. «Но вот главная беда. Самые существенные основы нашего воспитания находятся в совершенном разладе с направлением, которому следует общество. Вспомним еще раз, что мы христиане и, следовательно, главной основой нашего воспитания служит и должно служить Откровение. Все мы, с раннего детства, не напрасно же ознакомлены с мыслью о загробной жизни, все мы не напрасно же должны считать настоящее приготовлением к будущему. Вникая же в существующее направление нашего общества, мы не находим в его действиях ни малейшего следа этой мысли. Во всех обнаруживаниях, по крайней мере, жизни практической и даже отчасти и умственной мы находим резко выраженное материальное, почти торговое стремление, основанием которому служит идея о счастье и наслаждениях в жизни здешней»6.

Единственный возможный выход из этого «ложного и опасного положения»7 Н. И. Пирогов видел в воспитании духовно сильных «истинных людей»8, способных мужественно отстаивать свои убеждения, «юных атлетов»9, приготовленных «воспитанием к внутренней борьбе, неминуемой и роковой»10. Отсюда его вывод о вреде ранней специализации и необходимости прежде всего общечеловеческого образования, призванного формировать «внутреннего человека»: «Дайте созреть и окрепнуть внутреннему человеку; наружный успеет еще действовать. Дайте выработаться и развиться внутреннему человеку! Дайте ему время и сред-

3 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 13.

5 ПироговН. И. Вопросы жизни // Пирогов Н. И. Избранные сочинения. М., 1985. С. 30.

ства подчинить себе наружного, и у вас будут и негоцианты, и солдаты, и моряки, и юристы; а главное, у вас будут люди и граждане»11.

К. Д. Ушинский очень точно определил основную мысль статьи Пирогова: «Приготовлять человека на искреннюю борьбу с самим собой и с жизнью — вот, кажется, главная цель воспитания, как понимает ее Н. И. Пирогов. Не навязывание своих убеждений, своих идей ребенку; но пробуждение в нем жажды этих убеждений и мужества к обороне их как от собственных низких стремлений, так и от других — вот тот воспитательный идеал, который, сколько мы понимаем, рисовался автору, когда он писал свои “Вопросы жизни”»12.

Ушинский подчеркивает, что статья «Вопросы жизни» явилась плодом долгих размышлений, серьезной внутренней работы автора, «ею высказалась наружу продолжительная, глубокая и искренняя духовная борьба, совершавшаяся в душе человека, в котором общество привыкло видеть только великого целителя телесных язв, и не подозревая, что он еще более думает о духовных язвах человека, чем о телесных»13. В этой статье Пирогов рассказал «историю собственной души»14, признался, что именно личный опыт тяжелой внутренней борьбы послужил причиной ее написания: «Поверьте мне. Я испытал эту внутреннюю роковую борьбу, к которой мне хочется приготовить исподволь и заранее наших детей; мне делается страшно за них, когда я подумаю, что им предстоят те же опасности и — не знаю — тот ли же успех»15.

Важность этой статьи Пирогова Ушинский видел в том, что в ней знаменитый хирург обратил всеобщее внимание на непонимаемую многими связь философии и воспитания, «первый у нас взглянул на дело воспитания с философской точки зрения и увидел в нем не вопрос школьной дисциплины, дидактики или правил физического воспитания, но глубочайший вопрос человеческого духа — “вопрос жизни”»16.

Среди философских проблем педагогики Пирогов выделил упоминавшуюся выше идею общечеловеческого образования («гуманного», по терминологии Ушинского), которое должно предшествовать образованию специальному и помочь детям «научиться быть людьми»17. Надо сказать, что в вопросе о том, что представляет собой это общечеловеческое образование, Ушинский расходился с Пироговым. Пирогов, по всей вероятности, подразумевал под общечеловеческим образованием классическое образование, считая, что оно развивает дух человека, готовит его к восприятию высоких нравственных истин, открывает путь к самопознанию: «Здесь не место распространяться, почему я отдаю безусловно преимущество классическому образованию для вступающих в университет. Скажу только, что это я делаю потому, что приписываю высшую образовательную силу исключительно глубокому изучению древних языков, языка отечественного, истории и математики. Я сошлюсь в этом на вековой опыт, который,

11 Пирогов Н. И. Вопросы жизни. С. 37.

12 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 24-25.

15 Пирогов Н. И. Вопросы жизни. С. 42.

16 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 26-27.

17 Пирогов Н. И. Вопросы жизни. С. 39.

вопреки всем возгласам противников, все-таки доказал, что изучение этих наук одно и само по себе уже достаточно образует и развивает дух человека, приготовляя его к восприятию всех возможных, и нравственных и научных, истин. Оно достигает этой цели, имея предметом преимущественно мир внутренний (субъективный) человека (т. е. самого себя), открываемый религией, словом и историей, и мир внешний (объективный), исследуемый математикой, в ближайшей его связи (чрез отвлечение) с миром внутренним»18. Ушинский же считал, что классические языки никак не могут способствовать воспитанию «человека в человеке»19, как того хотел Пирогов, что эту задачу способен выполнить только родной язык: «. именно изучение родного языка есть вернейший и прямейший путь к самопознанию человека, которого требует Н. И. Пирогов от образования. Раскрывая ребенку и юноше богатство родного слова, мы раскрываем ему богатство его собственной души, которое он уже чувствовал прежде, чем начал понимать. Изучением родного слова мы вводим дитя в дух народа, создание его многовековой жизни, в тот единственный живой ключ, из которого бьет всякая сила и всякая поэзия»20.

Ушинский не был согласен и с некоторыми другими идеями Пирогова, например об университетских уставах21. Но это нисколько не умаляет его общего глубокого уважения к знаменитому хирургу: «Нет и не должно быть такого авторитета, мнениям которого следовало бы подчиняться слепо; нет и не должно быть такого авторитета, мнений которого не должно бы было разбирать, опровергать, находить в них противоречия; но есть и всегда, к счастью человечества, будут такие личности, которые будут внушать глубокое уважение, несмотря на то, соглашаемся или не соглашаемся мы с их мнениями, и авторитет этих личностей служит для того, чтобы возбудить полное внимание к тем мнениям, которые они излагают, и веру в полную искренность этих мнений. Такой именно авторитет навсегда привязан к имени Н. И. Пирогова, если бы даже его педагогическая карьера окончилась на том, что он до сих пор сделал»22.

Главной причиной высокой оценки Ушинским роли Пирогова в отечественной педагогике были не столько те или иные его частные педагогические взгляды, сколько его полная искренность и «евангельское детство души»23. «Это мудрое детство именно и состоит во всегдашней готовности души решать, и решать искренно и с увлечением, самые основные вопросы жизни»24. И если человек перестал о них думать, считая их ненужными и лишними, «тогда он уже перестал быть ребенком, но тогда он уже и перестал быть человеком вполне»25. Ушинский с глубоким почтением неоднократно подчеркивал, что Н. И. Пирогов, будучи

18 Пирогов Н. И. Мысли и замечания о проекте устава училищ, состоящих в ведомстве Министерства народного просвещения // Пирогов Н. И. Избранные педагогические сочинения. С. 220.

19 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 30.

уже зрелым человеком и «одним из знаменитейших хирургов Европы»26, продолжал заниматься «гамлетовскими вопросами»27: «В чем состоит цель нашей жизни? Каково наше значение? К чему мы призваны? Чего должны искать мы?»28

Задуматься над этими вопросами жизни Пирогов побудил и русскую педагогическую общественность. Ушинский называл статью Пирогова «Вопросы жизни» «неудобной» и «неудобоваримой»29, потому что принятие за истину даже одной мысли из этой статьи вынудило бы многие журналы «прекратить свое издание или, по крайней мере, изменить совершенно свое направление»30. «Для некоторых журналов статья “Вопросы жизни” вышла весьма неудобная. Не заметить ее было невозможно; вооружиться на нее трудновато. Николаю Ивановичу Пирогову нельзя было сказать: “Вы, милостивый государь, идеальничаете так потому, что вам не знакомы точные науки; потому, что вы не знаете новейших открытий естественных наук, не изучали устройства и состава человеческого организма; не видели мозга, не ощупывали нервов; если бы вы так, как мы. ” и т. д. .Нельзя было сказать ему и фраз другого рода, вроде следующих: “Вы, милостивый государь, думаете одно, а пишете другое; вы хотите вызвать к себе внимание влиятельных людей; мы знаем, чей вы орган. ” и т. д. . Что же было делать с такой неудобоваримой статьей, о которой умолчать однако же было нельзя? Похвалить слегка, выставить две-три отрицательных мысли, обойти положительные, не углубляться в содержание, сделать вид, как будто бы его не заметили, и продолжать толковать об отправлениях мозга, которого читателям, может быть, и увидеть не удастся в натуре»31.

Рассуждая о Пирогове, Ушинский особенно подчеркивает не только его «детскую искренность»32, «высокое мудрое детство души»33, но и цельность его личности, отсутствие раздвоенности в нравственных установках и убеждениях. Эта цельность придала внутреннее единство многочисленным статьям Пирогова: «Все эти небольшие статьи и статейки возникли из одного богатого и поразительно деятельного духа и проникнуты одним стремлением, что особенно замечательно в настоящее время, когда разрозненность души человеческой достигла, по-видимому, последних пределов, когда в одной и той же голове, и иногда очень умной голове, местятся самые разнообразные, самые противоречащие друг другу взгляды и убеждения»34.

По мнению Ушинского, искренность и цельность души педагога составляет глубочайшую основу истинного самовоспитания и воспитания. «Мы распространились здесь и будем говорить еще о детской искренности и цельности души не потому только, что эта искренность составляет самую характерную черту во всей педагогической, литературной и практической деятельности Н. И. Пирого-

26 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 17.

28 Пирогов Н. И. Вопросы жизни. С. 31.

29 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 14.

ва, но и потому, что вечно не стареющееся детство души есть глубочайшая основа истинного самовоспитания человека и воспитания детей. Как самовоспитание человека, так и воспитание дитяти — не внешняя полировка, а истинное, проникающее всю душу воспитание, — основываются на этой цельности, полной прозрачности и беззаветной искренности души. Когда ребенок начинает уже хитрить, обманывать себя и наставника; начинает играть роль перед самим собой и перед другими; когда душа его раздвоится, — тогда воспитанию предстоит уже многое исправлять: оно должно снова вывести дитя на открытую дорогу полной искренности. Но искренность вызывается только искренностью; вот почему не только в воспитаннике, но и в воспитателе полная искренность души есть единственный прочный залог действительного, а не призрачного успеха воспитания; вот чем объясняется и то огромное воспитательное влияние, которое имела личность Н. И. Пирогова в недолгие годы его педагогической карьеры»35.

Тема душевной двойственности ребенка — одна из ведущих в педагогическом наследии Пирогова. Ушинский подчеркивает: «Мы не знаем ни одного, ни русского, ни иностранного сочинения, в котором бы эта основная истина воспитания была захвачена глубже и выражена яснее того, как выражается она в статьях Н. И. Пирогова»36. Особенно ярко эта мысль отражена в статье «Быть и казаться», написанной по поводу детского театра в Одесской гимназии. В этой статье Н. И. Пирогов признается, что он разрешил ученикам играть в театре, поскольку это было принято и прежде. «Но совесть моя этим не успокоилась. У меня родился нравственно-педагогический вопрос: можно ли позволять молодым людям, чтобы они прямо со школьной скамьи выступали на сцену и представлялись действующими лицами перед публикой. дозволяет ли здравая нравственная педагогика выставлять детей и юношей в более или менее искаженном и, следовательно, не в настоящем их виде. Родитель или наставник, дозволяя себе выставлять юношество в искаженном виде на публичное созерцание, не вносит ли в восприимчивую душу начало лжи и притворства. А шумные похвалы, воздаваемые именно тому притворству, которое сделалось натуральным, разве не пробуждают желания усовершенствоваться, и в какой душе?— еще не коротко знакомой с наукой быть и казаться»31.

Так частный случай из педагогической практики побудил Пирогова задуматься над самим фактом вторжения взрослых в «духовно-детский мир»38, в «таинственно-священный храм еще девственной души человека»39. Пирогов подчеркивает, что дитя живет в своем особом, воображаемом мире и искреннее следует его законам: «Я не сомневаюсь, что у ребенка есть свой мир, отличный от нашего. Воображение создало этот мир ребенку, и он в нем живет и действует по-своему. Взрослый, действующий как ребенок, есть в наших глазах или лгун, или сумасшедший. И если дитя нам не кажется ни тем, ни другим, — то именно

35 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 19-20.

37 Пирогов Н. И. Быть и казаться // Пирогов Н. И. Избранные педагогические сочинения. С. 91.

потому, что оно дитя»40. «И в лжи, и в несообразностях действий ребенок еще не перестает казаться именно тем, что он есть, потому что он живет в собственном своем мире, созданном его духом, и действует, следуя законам этого мира»41. Поэтому, чтобы судить о ребенке справедливо, нужно «не переносить его из его сферы в нашу, а самим переселиться в его духовный мир»42.

Однако Пирогов видит, что в реальной жизни взрослые беспрестанно нарушают «гармонию детского мира», переносят дитя к себе: «Мы спешим ему внушить наши взгляды, наши понятия, наши сведения, приобретенные вековыми усилиями уже зрелого человека. Мы от души восхищаемся нашими успехами, полагая, что ребенок нас понимает, и сами не хотим понять, что он понимает нас по-своему. Кто же теперь виноват, что мы так рано замечаем у наших детей несомненные признаки двойственности души? Не мы ли сами ее немилосердно двоим. Исторгая беспрестанно ребенка из его собственного духовного бытия, перенося его все чаще в нашу сферу, заставляя его и смотреть, и понимать по-нашему, мы, наконец, достигаем одного: он начинает казаться не тем, что он есть»43.

Поэтому Пирогов убеждает дать ребенку время стать «человеком» и не торопиться выставлять его на публику, где он привыкает казаться не тем, что он есть, убеждает не давать преждевременно молодой душе повод обнаружить и так живущую в ней двойственность44. «Подождите, дайте время развиться духовному анализу. Дайте время начать борьбу с самим собой и в ней окрепнуть. Тогда, кто почувствует в себе призвание, пожалуй, пусть будет и актером: он все-таки не перестанет быть человеком»45. Внутренняя борьба, двойственность, о которой пишет Пирогов, — это борьба с недобрыми чувствами и желаниями, которые непрестанно возникают в душе человека даже против его воли. Поэтому Пирогов призывает сначала научить ребенка бороться со злом в самом себе, а не побуждать дитя с ранних лет к «искусству притворяться» на «выставках детей» — балах, театрах, публичных экзаменах и других зрелищах46. «Все эти искусственные и натянутые попытки так называемого развития ума и сердца развивают только преждевременно двойственность души человека, еще не окрепшего в борьбе с самим собой. Они довершают только то, что и без них начинают слишком рано общество, школа и, увы! — сам родительский дом»47. Пирогов убеждает внимательно следить за проявлениями двойственности в душе ребенка, первыми проявлениями которой являются притворство и ложь48.

К. Д. Ушинский высоко оценил работу «Быть и казаться», полностью разделяя идеи Пирогова о недопустимости развития в детях тщеславия, притворства, неискренности, когда они начинают играть роль перед собой и другими. Как и

40 Пирогов Н. И. Быть и казаться. С. 94.

47 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 20.

48 Пирогов Н. И. Быть и казаться. С. 93-94.

Пирогов, Ушинский видел, что этому способствуют не только всевозможные зрелища, но и обычные школьные занятия. «Этими золотыми словами не только осуждаются детские театры, детские балы, экзамены и всякого рода выставки детей, но и кидается яркий свет на вред многих, по-видимому, полезных школьных занятий. Мы заставляем дитя сочинять о том, чего оно не видело, не чувствовало; заставляем его прикидываться то глубокомысленным, то восторженным, то чувствительным и полагаем гибельные начала двойственности в его душе. Мы заставляем ребенка повторять наши мысли, наши чувства и восхищаться, что дети, побуждаемые желанием понравиться нам и заслужить нашу похвалу, передразнивают нас так удачно»49.

Ушинский поясняет, что мог иметь в виду Пирогов под «публичными выставками на школьной сцене»50, и даже в некоторой степени развивает его мысли, говоря о необходимости искренней духовной связи между учителем и учениками, о недопустимости и гибельности самообмана, который пронизывает систему воспитания. «Да если заглянуть поглубже в наши школы, вслушаться внимательней в наши уроки, то, может быть, мы увидим, что и все это не что иное, как репетиция театрального представления. По большей части, между наставником и воспитанником нет и признаков какой бы то ни было искренней духовной связи. Наставник обманывает дитя, говоря ему то, чего сам не думает и не чувствует; дитя обманывает наставника, подделываясь под его тон и его чувства, передавая ему верно то, чего само не сознало и не почувствовало; наставник обманывает самого себя, думая, что душа его воспитанника развивается; дитя обманывает также само себя, считая себя не тем, что оно есть на самом деле, и все мы думаем обмануть вечную истину; но она зорко смотрит на нас своими недремлющими очами, видит семена лжи, видит и взроет этих семян: ложь всей жизни, лживость всех общественных отношений, актерство до могилы, бездну несчастий и фиктивное, недостойное человека счастье»51.

Полностью поддерживая Пирогова в рассматриваемом вопросе, Ушинский очень точно определил его идеал воспитания: «Воспитание искренности в душе и такое воспитание души, чтобы она, развиваясь и пополняясь, не раздвоялась и не теряла своей искренности, — вот, как нам кажется, тот идеал воспитания, который выставляет автор»52. Собственно, об этом писал и сам Пирогов: «.убеждения даются не каждому. Это дар неба, требующий усиленной разработки. Только тот может иметь их, кто приучен с ранних лет проницательно смотреть в себя, кто приучен с первых лет жизни любить искренно правду, стоять за нее горою и быть непринужденно откровенным, как с наставниками, так и со сверстниками. Без этих свойств Вы никогда не достигнете никаких убеждений. А эти свойства достигаются: верой, вдохновением, нравственной свободой мысли, способностью отвлечения, упражнением в самопознании. Мы дошли теперь до самых первых, самых главных основ истинно человеческого воспитания, без ко-

49 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 23.

50 Пирогов Н. И. Быть и казаться. С. 93.

51 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 23-24.

торых, конечно, можно образовать искусных артистов по всем отраслям наших знаний, но никогда настоящих людей»53.

В заключение следует упомянуть рассуждения Ушинского о том недоумении, которое может возникнуть при чтении работ Пирогова, поскольку он «самим требованием искренности убеждений, а следовательно, и того, чтобы убеждения не навязывались наставником воспитаннику, — поставил себя в кажущееся противоречие между формой убеждения и его содержанием»54. Ушинский вполне согласен с Пироговым относительно того, что педагог не должен навязывать воспитаннику своих убеждений, «это есть величайшее насилие, какое только можно себе представить: насилие ума взрослого и обладающего множеством средств над умом бессильным и беспомощным. С величайшим негодованием мы смотрели всегда на тех наставников, которые, избегая всякой поверки своих собственных убеждений, чувствуя себя не в силах отстоять их против людей, обладающих одинаковыми с ними умственными средствами, несут эти убеждения к детям и ораторствуют там на свободе, перед этими бессильными и беззащитными умами»55. С другой стороны, воспитывать ребенка и развивать его, не внося в него никаких убеждений, невозможно. «Если мы будем воспитывать в детях полных скептиков, то внесем в них одно из самых крайних убеждений: убеждение в невозможности убеждений, развратим душу и сделаем ее неспособною к убеждениям, а этой способности к искренним и сильным убеждениям именно и требует автор от воспитания. Таким-то образом самый основной вопрос воспитания приводит нас к самому трудному вопросу нравственной философии: каково должно быть содержание убеждения, которое бы не разрушало необходимой формы всякого истинного убеждения — не разрушало свободы?»56

Ушинский отмечает, что у Пирогова нет четкого ответа на этот вопрос, есть только часто упоминаемые «убеждения в высоком и святом»57. С другой стороны, все статьи Пирогова сильно и глубоко проникнуты одним и тем же определенным убеждением58. И, не беря на себя ответственность пояснить мысль Пирогова, Ушинский высказывает собственное мнение. Убеждение в высоком и святом врожденно человеческому духу и есть его сущность; подчиняясь духу, т. е. самому себе, человек истинно свободен59. Это врожденное убеждение лежит в основе единства «нравственного критериума» общественного мнения Европы, сознательно или бессознательно основанного на христианских идеалах60. Педагогика советует развивать душу в соответствии с ее природой, а душа по природе христианка, поэтому христианское воспитание и есть та самая гуманность, о которой более всего необходимо заботиться педагогу61. «Развитие этого гуманного, христианского и современного европейского характера в душе воспитанника со-

53 Пирогов Н. И. Вопросы жизни. С. 45-46.

54 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 25.

ставляет, без сомнения, по мнению Н. И. Пирогова, основную и окончательную цель воспитания. Первая педагогическая статья его именно к тому и направлена, чтобы доказать, как, увлекаясь реальными и специальными целями, мы пренебрегли воспитанием прежде всего человека в воспитаннике — и это действительно столько же требование христианства и современности, сколько и требование здравой педагогики, основанной на психологии. Педагогика, основанная на психологии, советует нам развивать душу человека сообразно с ее природой, а душа человека, по прекрасному выражению Оригена, родится христианкой: это и есть та ее гуманность, о которой наиболее обязано заботиться истинное воспитание. Эту необходимость развития прежде всего и более всего гуманности в человеке, человека в человеке, выставил резко и сильно Н. И. Пирогов в своей статье “Вопросы жизни”»62. Ушинский отмечает, что эта мысль была очень современна и не только пробудила сильное сочувствие в широких кругах русского общества, но и быстро проникла в практику. Под влиянием идей Н. И. Пирогова «малолетние классы многих специальных заведений, где прежде десятилетних детей уже начинали дрессировать для какого-нибудь ремесла, стали или закрываться или преобразовываться; везде было обращено внимание на то, чтобы воспитать сначала в дитяти человека и потом уже на этом прочном основании строить какое угодно здание»63.

Итак, даже неполный обзор отзывов Ушинского о Пирогове свидетельствует о том, какое огромное значение для отечественной педагогики имела личность и деятельность знаменитого хирурга. Заключительные слова статьи «Педагогические сочинения Пирогова» во всей полноте раскрывают отношение Ушинского к этому замечательному деятелю отечественного просвещения. В этих строках отмечены самые яркие черты его личности — нравственная сила духа и искренность — те качества, которые, по мнению Ушинского, и послужили причиной глубокого влияния Н. И. Пирогова как на воспитанников, так и на педагогическую общественность того времени в целом. «Никакие уставы, никакие реформы, никакие штаты не сделают ничего в такой практической и вместе духовной области, каково образование народа, если люди, подобные Н. И. Пирогову, не внесут в эту область всей живительной силы своего могучего и до глубины искреннего духа. другой такой жизни, какова жизнь Н. И. Пирогова, мы не знаем в России. Если Н. И. Пирогов призывает нас к бескорыстной деятельности на пользу народа; если он говорит нам о нравственной силе духа; если он указывает нам на необходимость нравственного самовоспитания как единственного средства действовать благотворно на воспитание народа; если он говорит нам о религии, нравственности, любви к людям и любви к отечеству, бескорыстии, самопожертвовании, то эти слова уже не одни громкие фразы, а дела, или укоряющие нас в бездействии, или призывающие нас к спасительной деятельности. Н. И. Пирогов не только возбуждает в нас желание деятельности на пользу общественную, но и рождает твердую уверенность в том, что эта деятельность не пропадет даром»64.

62 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 31.

В дни празднования 200-летия со дня рождения Н. И. Пирогова, когда проявляется особый интерес его наследию и становится очевидной актуальность многих его педагогических идей, со всей силой обнаруживается правота слов Ушинского: «Личности, подобные личности нашего знаменитого хирурга и педагога, не боятся времени. Время — их искренний друг: оно мало-помалу воз-ращает семена, ими посеянные, и выдвигает все ярче и ярче, ставит все выше и выше того, кого, может быть, вначале почти закрывали страсти и предрассудки современности. Чем грубее были нападки на Н. И. Пирогова, тем более убеждались мы в полной необходимости такого человека для русского воспитания»65. «Народ, из среды которого выходят такие личности, какова личность Н. И. Пирогова, может с уверенностью глядеть на свою будущность»66.

Ключевые слова: К. Д. Ушинский, Н. И. Пирогов, философия, цель бытия человека, цель воспитания, общечеловеческое образование, убеждения, личность педагога, целостность личности, искренность, душевная раздвоенность, притворство, внутренняя борьба.

K.D. Ushinsky on N.I. Pirogov’s Role in Russian Pedagogy

The days of N.I. Pirogov’s bicentenary celebrations witness particular rise of interest in his heritage and convincingly demonstrate current importance of his pedagogical ideas. The personality and pedagogical works of Pirogov have attracted attention of many scholars, including his famous contemporary and founder of the school of national pedagogy, K.D. Ushinsky. The article reviews Ushinsky’s comments on Pirogov’s pedagogical ideas and on his work in the field of people’s education. In Ushinsky’s opinion, Pirigov’s main achievement is the explication of the link between pedagogy and philosophy, in defining the aim of education as the aim of human life. Ushinsky placed high Pirogov’s rejection of moral ambivalence in upbringing, when children get used to appearing as not what they really are. He also emphasised utter sincerity and integrity of Pirogov’s own personality, which ensured enormous influence of the great surgeon upon pedagogical community of the nineteenth-century Russia.

Keywords: K.D. Ushinsky, N.I. Pirogov, philosophy, the aim of human existence, the purpose of education, universal education, convictions, personality of the teacher, integrity of a person, sincerity, spiritual ambivalence, pretence, inner struggle.

65 Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Пирогова. С. 86.

Источник статьи: http://cyberleninka.ru/article/n/k-d-ushinskiy-o-znachenii-n-i-pirogova-dlya-otechestvennoy-pedagogiki

О сидоров пирогов и ушинский